О ТЕБЕ
	Lester Artur Lancaster - отец, погиб от руки своего подельника на вилле за городом. Вчерашний глава крупного преступного синдиката и один из уважаемых людей в США; Ethel Beatrice Lancaster - мать, погибла на собственной вилле совместно с супругом и детьми. Хирург. Безупречная жена и мать. Terence Lester Lancaster - старший брат, погиб в возрасте 30 лет на фамильной вилле. Вчерашний наследник семьи, выпускник Гарварда и талантливый управленец. Cereris Beatrice Lancaster - сестра, единственная выжившая при пожаре на вилле Ланкастеров. Лишь недавно вернулась из Великобритании, где проходила обучение. 25 лет. Christian Thomas Lancaster - младший брат. Погиб на вилле вместе со всей семьей. Ученик младшей школы. Есть люди рожденные под счастливой звездой и ты - один из них. Твоя жизнь началась в Санта-фе в семье главы крупного преступного синдиката, которому долгое время подчинялся не только город, но, быть может, и весь штат. Держу пари, что будучи вторым ребенком в семье, ты хорошо помнишь и по сей день как к нам в дом приходили все те, кто просил у нашего отца помощи, присягая ему на верность, готовые на все ради его расположения. Вы с нашим старшим братом - Теренсом выросли на этих ситуациях, среди этих людей и знали как надлежит себя вести и что делать в критические моменты. Вам обоим повезло - вас воспитывали как настоящих мужчин, хотя никто и никогда не сомневался, что в надлежащий момент преемником семьи станет Теренс. Тем не менее, вы хоть и в разное время, учились совершенно одинаковым вещам и к определенному возрасту набор ваших специфических знаний и умений достигал нужного минимума, чтобы отец был вами доволен. В нужное время Теренс уедет учиться в другую страну, одержимый идеей однажды легализовать весь бизнес отца и выйти из криминального мира, не потеряв при этом ровным счетом ничего. В этой партии всем нам предназначались вполне определенные роли, но тогда я была слишком мала и неопытна, чтобы понимать что-то, а вы с Теренсом защищали меня в достаточной степени, чтобы я никогда не чувствовала, что нахожусь в ситуации из которой нет выхода иначе, как через смерть, которая избавлением придет к нам гораздо позже. К тому времени тебе будет двадцать и ночью, сидя в своей комнате, ты успеешь услышать звуки борьбы двумя этажами ниже, чем находились наши спальни. Попытаешься разбудить мать и отца, когда поймешь, что родителей нет в спальне, начнешь метаться между нашими комнатами, когда осознаешь, что Теренс вместе с отцом где-то внизу. Ты вытащишь меня - сонную, напуганную и дрожащую из постели еще до того как вилла начнет полыхать пламенем, в котором сгорало наше благополучие, наше будущее и наша жизнь. В ту ночь мы потеряли все, что можно было потерять. Я помню ужас в твоих глазах, я помню страх, которого не увижу в них никогда больше. Ты принял свою участь молча и с показным спокойствием, которое так старательно демонстрировал всем тем, кто пытался лезть в наши жизни в те страшные дни. Приняв наследство отца и опеку надо мной, ты быстро сориентировался в ситуации, так что помимо потери родителей и братьев, я не успела ощутить никаких изменений. Десять месяцев я не говорила ни с тобой, ни с кем бы то ни было еще, а ты старался меня вытащить. Десять месяцев ты справлялся со своими собственными чувствами, которые ненавистью и жаждой кровавой расправы одолевали тебя и днем и ночью. Ты ненавидел весь мир. А я? Я любила тебя - последнего, кто остался в моей жизни, и эта любовь временами доводила тебя до исступления. Ты ведь столько времени убеждал себя, что не достоин ни семьи, которую у тебя забрали, ни любви, которая была тебе дарована. Что ж, не знаю и по сей день, где ты ошибался, но все последующие годы, одержимый идеей мести, справедливого возмездия, ты искал способы, методы и средства, потому что тебя посылали к чертям все, кто когда-то служил твоему отцу. Никто не хотел однажды оказаться на его месте. Но мы оба знали, что ты своего добьешься, рано или поздно - все равно добьешься. Но время шло, трагедия оставалась в прошлом, стираясь из памяти постепенно, оставляя за собой лишь след из боли и тяжести. Я окончила школу и ты решил мою судьбу учебой в Оксфорде, куда отправил меня на последующие шесть лет. Я знаю, что ты пекся о моей безопасности, я знаю, что ты делал все возможное, чтобы укрыть меня от того, чем намерен был заняться, но я боялась оставлять тебя, я боялась потерять последнего, кто был мне дорог и это не могли изменить никакие твои слова. Тем не менее, я уехала и следующие шесть лет мы поддерживали контакт лишь письмами и телефонными разговорами. Дважды, всего дважды ты навестил меня в университете и ни разу не позволил мне приехать домой. Что ты делал все это время? Чем занимался, что когда я вернулась, от моего брата не осталось и следа? Ты не скрывал от меня, чем занимаешься и кем являешься. Один из лидеров крупного преступного синдиката, уважаемый человек, умелый манипулятор и психолог. Сложно описать, какой ужас я ощутила, когда к нам в дом впервые в мое присутствие пришли люди, чьи взгляды и повадки я узнавала с первых секунд. В те мгновения я впервые ощутила себя не уверенной в себе самостоятельной молодой женщиной, а той самой маленькой девочкой, которую кто-то из старших братьев подхватывал на руки каждый раз, когда такие же люди приходили к нашему отцу. Разница была лишь в том, что ты не торопился меня утешать. Ты знал, что я все пойму со временем и приму как должное. Я поняла скорее, чем следовало. И приняла, не умоляя тебя отказаться от того, что стало смыслом после расправы над убийцами нашей семьи. И что теперь? Кто мы и что с нами будет? Не знаю. Могу лишь сказать, что даже если ради этого мне придется отдать свою жизнь, я сделаю все возможное, чтобы не допустить повторения истории десятилетней давности уже в настоящем.

	О НАС
	Брат и сестра. Мы навсегда связаны единой кровью и едиными воспоминаниями. Я не помню себя без тебя, я не помню себя без других наших братьев, я не хочу помнить. Ты - моя суть, ты - мое прошлое, ты - это я. Кто мы вместе? Ни у одного из нас нет ответа ровно с того момента, как сгорела наша вилла и наша прошлая жизнь. Ты сделал для меня слишком многое, чтобы я могла об этом забыть и я люблю тебя сильнее, чем ты можешь себе представить. Ты последний из тех, кто когда-либо был мне дорог, ты последний, кто может увидеть мои слезы и услышать мой смех. Я боюсь за тебя и боюсь тебя - слишком много времени прошло с тех пор, как я уехала и слишком мало с тех пор, как я вернулась. И я знаю, что это неправильно, я знаю, что так не должно быть, но что мне следует делать, если мои чувства начинают переходить ту самую грань, что отделяет брата и сестру от мужчины с женщиной?

	ПОЖЕЛАНИЯ	ОБРАТНАЯ СВЯЗЬ
	Хотелось бы, чтобы Вы писали объемно и грамотно. Я спокойно отношусь к опечаткам, неточностям и каким-то мелким незначительным моментам, но Вы должны в целом хорошо владеть русским языком, в противном случае нам будет очень сложно сыграться. Что касается всего прочего, то я ни на чем не настаиваю, включая отношения. Ваш персонаж может относиться к сестре как к сестре и тогда нам предстоит отыгрыш преодоления сложностей из-за ее восприятия. Ваш персонаж может ответить ей взаимностью и тогда сложности будут другого характера. В конечном счете, Ваш персонаж может вообще иметь девушку или даже жену и тогда трудности возникнут иные. Все обсуждаемо. Я не давлю и не принуждаю - игра для удовольствия, а не для постоянных тычков для меня превыше всего.	ICQ 688787334

ОТПЕЧАТОК

- Поедем домой, - без излишних уточнений констатирует Морган, оставляя на откуп Данте все возможные и невозможные продолжения неоконченной мысли. Она слишком непривычна к тому, чтобы вести светские беседы именно с этим человеком в столь оживленных местах, она слишком непривычна к тому, чтобы вообще вести с ним какие-либо беседы просто в силу того, что все их предыдущие встречи были направлены несколько на иное и вряд ли сейчас ситуация кардинально изменилась, так что Эберхарт вдруг возжелал обсудить с Морган тенденции развития мировой экономики. Она не строила никаких иллюзий по поводу их встречи, она вообще относилась к их взаимоотношениям с поразительной легкостью, не лелея светлые и не очень надежды на что-либо. Где-то это было жестоко, местами цинично, но это устраивало их обоих и не давило обязательствами, что, безусловно, было значительным и ощутимым плюсом, как и внезапное решение Габриэллы пустить все на самотек. В конечном счете, Эберхарт был не самым дурным воспоминанием из ее прошлой жизни, если когда-нибудь он вообще относился к числу дурных воспоминаний. А зачем забывать то, что когда-то доставляло удовольствие и разбавляло тяжелые будни? Морган, быть может, и не хотела повторения, не хотела возврата и вряд ли когда-то подумала бы об этом, но ровно также она и не рассчитывала на то, что когда-нибудь еще раз встретится с Данте. Судьба же, злой рок или провидение свели их вместе снова, и противиться не было ни сил, ни даже малейшего желания, как бы сильно Габриэлла не пыталась изобразить обратное, теша собственное самолюбие и разжигая тем самым огонь азарта в Эберхарте. Она мягко освобождается от его объятий и не считая нужным говорить что-то еще, неторопливо следует к выходу из клуба. Вероятно, в момент, когда Морган вместе с Данте покидает вечеринку, фанатки и без того готовые перегрызть глотку Габриэлле сходят с ума в бессильной ярости, но ей отчего-то настолько все равно, что девушка оборачивается к Эберхарту лишь когда гул музыки затихает, а в спину перестают впиваться колкие взгляды готовых на убийство ради своего идола поклонниц. Морган подобные чувства непонятны, просто потому что в силу жизненных обстоятельств она и без того испытывала множество неприятных эмоций и искусственные, нарочитые, показательные страдания по тому, кто никогда не будет с тобой, просто потому что ни одному из вас это на самом деле не нужно, в ее планы не входили. Она тяжело привязывалась к людям, она тяжело принимала их и, уж конечно же, она не склонна была к тому, чтобы без меры и неразумно почитать кого-либо. А Данте. Он не был для нее кумиром, фактором комфорта, идолом, идеальным человеком. Когда они познакомились, если в их случае речь вообще могла идти о знакомстве, Морган увидела и узнала его впервые. Она не знала наизусть тексты его песен, не засыпала в обнимку с его плакатами, не мечтала быть его женой, не жаждала иметь ружье, чтобы отстреливать всех прочих фанатов в радиусе километра и вообще вела себя непозволительно нормально для девушки девятнадцати лет, встретившейся с тем, о ком мечтает добрая половина планеты. Несколько их встреч до сих пор отдавались болезненно-приятными вспышками в воспоминаниях, заставляя спустя несколько лет чувствовать невольный трепет, даже несмотря на убеждения, на голос разума, твердящий, что с тех самых пор изменилось слишком многое, чтобы в очередной раз оказаться в постели Эберхарта. Но воля подводила – кровь бешено стучала в виски, ноги отказывались слушаться и возбуждение от одних его слов, от легких прикосновений мелкой дрожью проходило по телу. В конечном счете Морган просто не находила причин и поводов, чтобы ему отказать, чтобы послать его ко всем чертям и уехать домой, плюнув на все то, что заставляло ее вновь и вновь ощущать себя легкомысленной, недальновидной, а потому глупой девчонкой, как то было четыре или пять лет назад. И лишь сама Габриэлла знает, что если она чего-то не хочет – ей не нужны причины и поводы. Одно ее желание и его нет здесь. Одно ее решение и она сама уже далеко отсюда. Нерешительность – лучший показатель ее уже давно данного на все согласия. Пусть даже игры, которые он ведет, зачастую бывают очень-очень опасными.
Тишина и прохлада парковки незначительно отрезвляет мысли, Морган оборачивается на тихие шаги Эберхарта и облокачивается на автомобиль, внимательным взглядом изучая мужчину. Кажется, что прошла целая вечность между этой и последней их встречей, а Габриэлла не испытывает ни ностальгии, ни тоски, ни интереса к тому, что произошло за эти годы. Сантименты в их отношениях излишни, все портят, девушка это знает. Улыбается. Взглядом скользит по знакомым чертам лица и изгибам тела.
- А знаешь, - задумчиво тянет Морган, склоняя голову к плечу, - я скучала, - девушка легко и беззлобно усмехается, продолжая рассматривать мужчину, - Не подумай обо мне ничего плохого – не по тебе, - уточняет Габриэлла, садясь в машину и тихо захлопывая дверцу, - По нашим… Встречам.

СЮДА ПОСТ

	О ТЕБЕ
	кидаю свою биографию полностью, это поможет тебе увидеть глазами моего персонажа этого персонажа. Заранее предупреждаю, что там много букв тык Оба мальчика родились с небольшой разницей в 7 минут 6 декабря 1986 года где-то под утро, оглашая своими криками гулкое помещение родильного отделения больницы. Появление на свет двоих детей было одновременно удивлением и радостью для четы Стоун, ожидающей только одного, но очень упитанного ребенка. Братья, начав свое путешествие рука об руку, лежа поначалу в одной кроватке, дальше по жизни шли так же, опираясь только на себя и друг на друга. Старшим родился Джим, опередив  своего брата почти на десять минут, так рвался на свободу, к дневному свету. А когда наконец-то вырвался из пут материнского чрева, огласил Божий свет своим криков радости и упоения, правда, братец его, появившийся за ним следом, этому всему отчего-то был не слишком рад, промолчал, лишь потом, от резких, больных шлепков отреагировал недовольным, чуть резким криком.  Оказавшись в небольшом, но очень уютном доме где-то недели через две после своего рождения, братья начали привыкать к новым цветам, оттенкам, звукам, голосам, но очень по-разному реагировали на незнакомые лица. Старшему, Джимму, все казалось очень интересным, непременно важным и занимательным, а вот для Эрик – лишь надоеданием и вечными приставаниями, которые прекратить можно было только криками и слезами. Дети, как говорится, растут очень быстро, как по взмаху волшебной палочки увеличивается длина конечностей, отрастают волосы, одежда уже не подходит, а потом  новая тоже становится мала. А когда они начинают говорить… Одного-то сложно заставить помолчать, а тут двое. Хорошо, что хоть друг для друга они были прекрасными собеседниками. А вот читать заставить их было сложно, такие непоседы, особенно, когда Джима озаряла какая-то новая хитрость, игра, тут уж не догонишь обоих: моментально поднимут пыль на дороге, убегая прочь. Все же понимать друг друга без слов они научились еще раньше, чем ходить и говорить. Несмотря на свою непоседливость, знания они впитывали, как губки, разве что в этом деле Джиму приходилось поспевать за Эриком, которому все больше и больше нравилось читать, чем бесцельно бегать по улицам, гоняясь за вымышленными и не очень врагами.  Но, несмотря на небольшие изменения в интересах, братья все равно продолжали свои активные окопные действия против соседних ребят. Через некоторое время разделения между братьями все же образовались, каждый тянулся к интересующей его тематике, но общих отношений это не меняло. Лишь взрослея, отличия в их характере, манере поведения могли броситься в глаза тем, кто знал их довольно хорошо. Школа была одним из любимых мест обоих братьев, и если для старшего это было время веселья, безудержной радость и забав, то младший предпочитал уходить в библиотеку и засиживаться за книгами не только во время занятий, но и после них. С посещаемостью проблемы были всегда, зато с оценками на экзаменах нет – каждый брал на себя то, что знал лучше всего, поэтому сдавали они экзамены по два раза – за себя и за брата. Об этом если не знали, то определенно догадывались, но братья Стоун делали довольно неплохой рейтинг школе, чтобы та шла против их системы. К старшим классам старший обзавелся подружками, а младший все больше уходил от людей, меньше стал появляться на улице, предпочитая даже гулять по тротуарам с книгой в руках. Чем он занимался? Теперь не знал даже брат. Когда школа осталась позади, вопрос о поступлении стал ребром. Оценки и возможности позволяли мальчикам добиться многого, но они не хотели отделяться, поэтому был выбран один колледж, но разные факультеты, старший пошел на бизнес и связь с общественностью, а младший на психологию. Именно здесь Эрик попробовал себя в роли охотника. Подначенный братом на одной из вечеринок он подцепил прекрасную девушку, первокурсницу, такую же, как и он сам, чуть напуганную местом и незнакомыми людьми. Много пунша сделали свою дело и близость состоялась. Жаль, что потом, неизвестно по какой причине, но девушка покончила с собой через месяц после этого. Сначала на это никто не обратил внимание, ведь в ее крови нашли наркотики огромной дозы, что говорило о намеренье. Тогда никто не связал с ним, разве что чуть призадумался брат, ведь за неделю до этого Рик просил достать его довольно много наркоты. А ведь сам никогда не употреблял, даже легкую травку, считая ее губительной для своего мозга. За 4 года обучения было еще два самоубийство и одно убийство, за исключением последнего – все это было рук мужчины, он учился этому долго, старательно готовясь, стремясь изучить своих жертв ровно на столько, чтобы потом иметь максимальное преимущество. Психология давала ему те ресурсы, в которых он так нуждался. После окончания колледжа старший оказался втянут в местную группировку, о которой Стоун-младший долго не подозревал, находясь полностью в своих мыслях, но когда осознал этот момент, отчего даже обрадовался. Теперь он мог всегда найти тех, кто будет виноват от его действий. Поддержав брата, однако, он отказался присоединяться в ряды, обещая лишь помогать. Он устроился на работу психологом, параллельно начал изучать анатомию и даже записался на курсы медбрата, окончил их довольно быстро, но потом появлялся в морге гораздо чаще, практикую разные разрезы и швы. Он стал не только врачом души, но и неплохим врачом тела. Хотя не всегда использовал это, чтобы помогать. К тридцати годам он и брат жили в отдельной большой квартире, имели по собственному транспорту и по нескольку постоянных женщин. Старший дослужился до места отца, когда тот ушел на пенсию, а младший работал частным психиатром и периодически подкидывал новые трупы местным копам.

	О НАС
	Ты ледяной огонь, а я огненный лед. Мы две стороны одной медали, две части единого целого. Мы дышим и думаем в такт, мы мыслим в одном направлении. МЫ имеем тайны друг от друга, но никогда не врем. Просто не спрашиваем. Концепция отношений такова, что я всегда за тебя, как бы ты не прав был, а ты всегда за меня, как бы сильно тебе не хотелось обратного. Я не мешаю тебе, ты стараешься не лезть ко мне, мы не говорим, мы просто видим все то, что происходит в жизни друг у друга. Ты знаешь. что я довольно изменился, но никогда не спрашиваешь об этом, ждешь, пока я сам начну говорить. Я никогда не жду твоих просьб, помогаю сам, просто знаю, что ты не попросишь, ведь просить не для тебя.

	ПОЖЕЛАНИЯ	ОБРАТНАЯ СВЯЗЬ
	приходи, мы сожжем это место	гостевая

ОТПЕЧАТОК

Она сорвалась. Это было видно не только по тому, как стал поднимать ее голос, какими срывными звучали нотки, обрывки гласных на подлете тона. Она сорвалась полностью, но так быстро попыталась взять себя в руки. что  я невольно залюбовался ею. Да, мой брат всегда умел находить себе достоянных врагов. Но чтобы достойные были так молоды, это было для меня определенным открытием. Быть может стоит сыграть на этой прекрасно молодости? Я чуть улыбнулся. Мне совершенно не хотелось выдергивать ее из собственных мыслей, которые варились в котле вместе с непониманием происходящего, вопросами без ответа и тонким подозрением на двоякость ситуации. Я не спешил открывать перед ней карты, выдавать ответы, мучить тоже не входило в планы, но я просто не мог позволить себе так быстро и беспричинно сдаться ее напоры, прорыву эмоций, словно дырка в плотине с каждой секундой становилась все больше  и потоки должны вот-вот снести последние заслоны. Ее слова придавали мне большей уверенности в том, что она не представляет кто я на самом деле, а значит - у меня есть минимум времени и довольно хорошей процент возможности дать этой девушке всю информацию так, как было бы это выгодно мне самому. Конечно из ее слов я не ошибся, посчитав ее довольно опасной для брата, но куда опаснее было тот Доминик, чьим именем она так старательно прикрывалась. Старший брат, должно быть, большая шишка, если не глава, ведь только так можно объяснить ее уверенность в том, что я враг. Но при этом ее саму не так уж и спешат осведомлять о том, что стоило бы знать. Ей не сказали обо мне, хотя ее шайка определенно знала, что я есть тень брата, а он моя, что мы можем прекрасно находиться в двух местах одновременно и нисколько не переживать о том, что наши планы будут сорваны. Если бы я решился пригласить его в одну из своих шалостей, мы могли бы стать серийными убийцами, неподражаемыми, самими опасными, но я делиться игрушка не собираюсь даже с ним, ну разве что на время. Но сейчас не об этом. Девушка была определенно вне себя. что позволило мне сделать то, что я собственно и сделал. Я встал, чуть обогнул небольшой кофейный столик, разделяющий нас, забрал виски и, демонстративно налил себе полный стакан, всем видом показывая, что в каком-то смысле я с ней, я тоже пью. я в таких же условиях, как и она. Понимала ли она это или нет - было не важно. Психология всегда работает одновременно и за и против нас. Даже если мы думаем иначе. Становясь с ней на одну позицию и располагаю хоть на мгновение ее к себе, но теряю небольшую крупицу контроля, что делает меня проигравшим.
Мое представление после долго молчания дало эффект взрывной бомбы. Я конечно подозревал, что это будет довольно ярким эмоциональным всплеском и даже пожалел, что оставил блокнот и авторучку на столе, ведь записать такое требовалось сразу же, чтобы не потерять из памяти, но в таких условиях записи сделали бы меня негативным персонажем, мне же требовалось хоть как-то расположить ее к себе, хоть на секунду, чтобы дать ей эту эмоцию, это чувство, посеять в ней этот момент, ведь единожды почувствовав, она будет стремиться повторить это и в какой-то момент начнет верить его словам, ведь по своей сути, он даже не врал ей. Ни единого слова.
- Что ж, - я отставил бокал, подошел к столу, где лежал бумажник, извлек из него водительские права и так же спокойно отправился на свое место. - Раз начать нормально разговор без решения сложившейся ситуации у нас просто не представляет возможности, пожалуйста, - протягиваю ей права, - ознакомитесь вот с этим и скажите мне, милая леди, почему вы так рьяно называете меня не моим именем, да к тому же расположены ко мне весьма негативно, - наслаждался ли я? нет, еще рано. ведь в процессе игры каждый ход, каждое действие несло в себе смысл и любая заминка, расслабленность, любое колыхание в сторону отбросили бы ее от меня еще сильнее. - По всей видимости в жизни вашей и вашего брата есть человек, который вызывает у вас определенные реакции, довольно негативные надо сказать. Но смею заверить, что вас я вижу первый раз, а человека с именем Доминик - не встречал вовсе. Вы можете уйти в любой момент, - я отпил от бокала пару глотков и вернул его на место, - но тогда ни вы, ни тем более я не поймем в чем же возникла суть нашей проблемы. Мне, как человеку науки, это было бы весьма интересно.
Блеф, должно быть я чуть превысил дозу алкоголя, но блеф мой показался мне довольно явным. Интересно? Да, тут чистая правда, но буду ли я по этому поводу хоть секунду переживать? нет, тут определенно не из-за чего, хотя если я все же окажусь прав и это девушка сестра одного из главарей, место под мои уже давно установленным солнцем придется менять, не хватало бы еще ждать явления тех, кто через меня действительно могут навредить моему брату. Но все же, чтобы хоть на секунду задержать ее у себя, я взял свои документы, чуть внимательнее посмотрел на них и, с трудом сдерживая улыбку, закинул новую удочку.
- За что вы его так ненавидите, этого Джимма?

у меня одно порно

	О ТЕБЕ
	Кэтрин  - бывшая девушка моего безумного брата. Недавно приехала в город и решила найти меня. Зачем? Ясное дело, что пять месяцев назад когда я приезжал в гости к брату, по пьяне мы переспали, тогда я не знал, что ты же рассталась с моим братцем,  после очередной ссоры. И вот на шестом месяце, ты приезжаешь ко мне, удивительно, ведь эта беременность была ни тебе ни мне не нужна, и что будем делать? Детство и до встречи нашей оставляю на ваше усмотрение, характер так же на ваше усмотрения,  единственное что постарайтесь найти - золотую середину,  не истеричка, но и не преступная твердыня.

	О НАС
	- встретились на дне рождения моего брата полгода назад - ты забеременела - после встречи в  этом городе, ты раскроешь правду, что я стану не отцом а дядей.

	ПОЖЕЛАНИЯ	ОБРАТНАЯ СВЯЗЬ
	просто приди и будем искать нашего общего брата и твоего будущего мужа	гостевая

ОТПЕЧАТОК

Мать вашу, она что не понимала куда меня ведет? Если бы не инстинкт самосохранения, то жарился бы в аду. То что Райан был зол, невозможно было передать словами, разве что перед начальством сделал вид, что сбилась оптика. Прикрыл ее, а сейчас шел к ней в комнату, чтобы серьезно поговорить, поставить все по местам, особенно мозги.
- Ты понимаешь, что если бы не мой опыт, то я сейчас не ходил по этой земле, а нежился на адском котле?- вот так без стука, плевать на все манеры приличия, распахнул дверь в комнату Киары, а потом тут же захлопнул, чтобы никому не было дела до их разговора.
- Можешь не волноваться, начальство считает, что просто сбилась оптика, но впредь не хочу чтобы такое повторялось, - приблизился к девушке, смотря прямо в ее глаза, не ясно почему, но сейчас приходит какое-то ощущение, что если начальство прознает про то, что он наврал им, то несдобровать обоим, - Надеюсь ты это понимаешь? Для тебя существует такая же история как и для меня насчет этого задания - подвела оптика. Все, твою мать, и не смей думать, с этого дня мы повязаны, с этого дня ты должница моя, и ради отдачи долга предлагаю быть моим постоянным экспедитором, отказ не принимается.
Мда, сначала должник твой брат, теперь ты, и как ты мне долг отдашь? Подставишь на очередном задании под пулю? Легкая усмешка скользнула на губы, а трезвый разум требовал поскорее напиться, забыть эту историю как страшный сон и просто поехать в какой-нибудь бар, снять на ночь брюнетку или блондинку, не важно, и как следует с ней развлечься.
- И даже не смей думать, что... - вот теперь он окончательно запнулся, понимая, что на эмоциях может сказать такое, от чего потом будет иметь дело с многими ее ухажерами,  что ему к счастью, не хотелось бы, - не смей думать, что ты провалила свое первое задание, давай спишем все на плохое течение обстоятельств и плохую видимость.
Прошел к креслу и бесцеремонно сел, безрезультатно отгоняя от себя те мысли, которые несколько лет назад были бы пригодны, если они бы тогда познакомились, вместо его жены, а сейчас этот порыв, который он в себе пересилил, мог бы раз и навсегда разрушить их дружбу.
- Киара пойми, в той ситуации, не смотря на то, что у тебя было мало опыта, ты прекрасно справилась честно, хотя признайся истерика пыталась пробиться в твое сердце, м? - с добротой в глазах, Райан взглянул на девушку, за последнее время она ему стала дорога, словно родная младшенькая сестренка, правда влекло к ней не по детски сильно и не на дружеский лад, - в любом случае, не смей уходить.
Спокойно встал и обнял, - Ты нужна банде, ты нужна брату, у всех первый блин бывает комом, так что не останавливайся и иди вперед, я верю, у тебя все получится, - в который раз взглянул в ее глаза, понимая, что это действительно так, ведь это не Утопия, это реальная жизнь и если хочешь выжить, то нужно пройти через бесчисленные препятствия, которые встретятся в этой жизни не раз.
Уоррен прикрыл глаза и сразу же перед глазами предстала его любимая жена, которая улыбалась ему, словно благословляла, хотя смысла в ее благословении он не видел. Не нужно было это ему, а всю свою симпатию к Киаре, просто списывал на то, что она ему дорога как подруга, дорога как сестренка и больше никак. Не верилось ему, что все так просто, что легко забыть жену, сына, что легко вновь окунуться в отношения, да и понимал, что он простой киллер, который выполняет свою работу и, которому, даже мысль не должна приходить, насчет того что сестра главаря будет с ним встречаться, с обычной пешкой. Смешно и только. Хотя он не считал и не унижал самого себя, что он некрасив или еще в этом роде, просто как ему казалось, они были слишком разные, хоть их и тянуло друг к другу. Но ведь дружба тоже подразумевает под собой, что людей тянет друг к другу, но за грань неприличного это не заходит.
- Так давай отметим твой успех, черт возьми, ведь это первое твое дело, детка, - натянув на губы свою фирменную улыбку, Уоррен вопросительно взглянул на девушку, - Итак, у тебя водится выпивка? Только смотри, чур не приставать, мы с тобой отныне деловые коллеги, жопы которых зависят друг от друга, - долго сдерживать смех он не смог и рассмеялся, хотя в словах была некая доля правды, ведь от Киары зависела его жизнь, хотя в меньшей степени от действий Райана зависела ее жизнь.

	О ТЕБЕ
	Ты родилась не в Америке (выберите что-нибудь жаркое: Испания, Франция, что-нибудь Южное). Там у тебя было все: дом, счастливая семья, бизнес, который ты бы возглавила по достижению 21 года. Деньги, роскошь, мужчины - у тебя было все, и именно это так сильно тебя раздражало. Ты всегда была слишком своевольной, не подчинялась чужому мнению, не ходила по струнке, и обожала сводить с ума свою матушку, напрочь избегая все правила этикета и изысканного воспитания. А потом ты влюбилась. Как девчонка. В обычного байкера. Парня, который не сидел на месте, у которого каждый день были новые планы и ни малейшей мысли о том, где сегодня ему придется ночевать. И ты, не раздумывая, прыгнула к нему на байк, и вы исколесили едва ли не четверть материка. За это время от прежней тебя не осталось и следа. Ты успела попробовать травку, изучить все местные коктейли, потанцевать у шеста и даже вместе со своим дружком дурить народ, чтобы заработать хоть немного денег. Постепенно твой суженный начал скатываться все ниже, и уже не брезговал, чтобы поделиться тобой с друзьями. Для тебя это было слишком. Ты бросила его, устроив эффектное шоу на прощание. Без зазрения совести свистнув его байк и все деньги, ты купила билет на самолет и улетела в Америку. Где стала барменом, потому что это у тебя получалось блестяще. Ну а еще тебе просто нравилось разговаривать с людьми. Спустя какое-то время хозяин твоего бара попался на наркотиках. Тебя хотели завернуть вместе с ним, но ты мне приглянулась, и я нашел способ вытащить тебя и забрал работать к себе.

	О НАС
	-мы с тобой довольно быстро нашли общий язык. Мне с тобой легко. Мы можем шутить, выпивать, болтать ни о чем. -ты стала для меня то, к кому я обычно прихожу, когда мне плохо. И ты всегда готова морально поддержать меня, при этом не читая нотаций, не влезая в душу и не пытаясь исправить мой засранский характер. -ты помогаешь мне расслабиться. Секс без обязательств. Для меня это все так просто и как бы само собой разумеющееся. Мы не пара, но при этом я не могу без тебя. -я отношусь к тебе скорее как к сестре или как к лучшей подруге. Но при этом я дико ревную тебя к другим. Не забираю себе, но и другим не даю. Но ты сильная, и не боишься порой давать мне отпор. А я злюсь, и ни на минуту не задумываюсь о том, что, возможно, делаю тебе больно. -а еще я без ума от твоего акцента.

	ПОЖЕЛАНИЯ	ОБРАТНАЯ СВЯЗЬ
	Очень хочу в игру себе этого персонажа. Все подробности их отношений и возможного развития мы обсудим с Вами непременно. Я ни в коем случае не привязываю Вас к себе - вы вольны развиваться, как хотите. Женитесь, заводите любовников - хоть детей рожайте хDD Я буду в бешенстве, но это тоже весело хDD Ведь при этом мой персонаж будет довольно сильно привязан к Вам. Единственное, что мне нужно от Вас - это желание развивать этого персонажа, стабильность (не берите роль на пару дней), и конечно же игровой опыт.	по всем вопросам гостевая, ЛС - в вашем распоряжении

ОТПЕЧАТОК

Это казалось до нелепости забавным. Всего две встречи, и обе ставшие испытанием. Первый раз, когда Майкл увидел эту девушку, он и понятия не имел, что ему делать. Прибыв с группой на пепелище, и видя, как одно за одним тела семейства Ланкастер выносят из того, что когда-то было счастливым домом, Вайлент ощущал отголоски того чувства, что переполняли его, когда убили его собственного отца. И то, что в последствии именно его попросят вести это дело, казалось Майклу абсурдным. Ведь юная Церера так сильно напоминала ему его собственную младшую сестру. Он прекрасно помнил те дни, когда малышка сидела, уставившись в окно и ждала возвращения отца. И никто, даже любимый брат, не мог переубедить её в том, что это невозможно. Она создала себе собственный мир, в котором было гораздо проще. В котором не нужно было оплакивать и хоронить. И больше всего Майк боялся, что кто-нибудь отберет этот оплот, который все еще сохраняет девочку в здравом уме. А в тот момент ему предстояло самому разворошить душу ребенку, который и понятия не имеет, какого черта жизнь оказалась так жестока именно по отношению к ней.

Слушай, я все еще думаю, что это плохая идея.. - в его глазах можно было отчетливо прочитать растерянность. Но руководитель отдела был непреклонен. Строгий кивок в сторону двери, в которой уже показалась психолог, и Майкл безвольно опускается на стул, уставившись взглядом в стол, чтобы как можно дольше отсрочить встречу с глазами девушки, которой ему придется говорить то, что, возможно, ей вообще не стоило бы знать или вспоминать. Но вот раздается ключевая фраза, и деваться уже некуда. Майкл приводит мысли в порядок и поднимает голову. То, что он увидел перед собой было действительно тяжелым зрелищем. Вайлент не раз работал с самыми трудными случаями опроса свидетелей, но дети, ставшие свидетелями смерти их семей всегда были самыми тяжелыми из всех:
-Привет, меня зовут Майкл, - с мягкой полуулыбкой он протягивает ей руку, прекрасно зная, что она не пожмет её. Сейчас бедняжка напоминает загнанного зверя. Взгляд исподлобья, "закрытая" поза, сжатые кулаки, вытянутые в струну скулы, бегающий взгляд. Уже тогда он знал, что ему предстоит огромная работа, чтобы вернуть юной Ланкастер хотя бы каплю надежды на то, что в этом мире еще можно кому-то верить, -Я буду расследовать дело твоей семьи, - он прекрасно понимал, каким болезненным уколом эти слова сейчас звучали для Цереры, но у него не было выбора. Он не мог проявлять слабость или сомнения, ведь одной осечки было бы достаточно, чтобы навсегда утратить возможность наладить связь с девушкой, -Я знаю, что ты уже говорила с психологом. Так что я не буду тем человеком, кто будет пытаться уверить тебя в том, что жизнь - прекрасная штука. Я отлично знаю, какого тебе, потому что когда-то был в таком же положении, - он говорил тихо и мягко, для того, чтобы как можно сильнее создать атмосферу приватности, чтобы показать Церере, что она в безопасности, что все уже позади, -И я знаю, что ты чувствуешь. Так что я надеюсь, ты позволишь мне наказать тех, кто сделал это. Но для этого мне нужна будет твоя помощь, - он изо всех сил вглядывался в глаза девочки, выискивая среди искрящихся там недоверия и злости, иные чувства, те, что помогут ему понять её, -Мне сказали, что ты не особо любишь разговаривать, так что, может ты сама покажешь мне способ, которым ты хотела бы общаться.. - это был разведка боем. Ему ничего не оставалось, кроме как снова и снова забрасывать удочки, в надежде получить хоть какой-нибудь ключик к тому, как заставить девушку помогать ему.

Последние пару лет Майкл редко когда руководствовался чувствами или эмоциями. Разве что, когда кто-нибудь его задевал или когда ему просто хотелось выпустить пар. Все остальное время он держался холодно и сдержано. Потому что именно это было залогом того, что он всегда сможет четко и действенно отреагировать на любую неожиданность. И то, что теперь он позволял этому небольшому кусочку прошлого так сильно разворошить его и заставить задуматься о том, что именно ему стоит делать - довольно сильно волновал его. С другой стороны, Майк мало с кем мог вот так спокойно сидеть и разговаривать, разве что это не были члены банды или приближенные к ним люди. И иногда мужчине не доставала этого. Как правило, именно поэтому он порой в гордом одиночестве отправлялся в ближайший бар, находил там себе красотку, с которой можно было поговорить, проводил с ней ночь и возвращался к обычной жизни. Несмотря на все убеждения о том, что когда-нибудь он нарвется на пулю копов, Майк не мог отказать себе в подобных передышках. А сейчас, он видел перед собой девушку, с которой у них была слишком для такого как он, для его нынешнего образа жизни, долгая и близкая история знакомства. И он действительно пока еще толком не знал, что с этим делать.
-Ауч, это было довольно бестактно с твоей стороны, не находишь? - мужчина не смог сдержать искренней усмешки и невольно опустил глаза, пожимая плечами, будто бы давая ей понять, что она застала его врасплох, -знаешь, я уже давно не твой дознаватель, так что перестать называть меня на "Вы", а то я чувствую себя стариком, - Майкл снова добродушно ухмыльнулся и откинул голову чуть назад, чтобы ему легче было смотреть на Цереру. Ему хотелось как можно быстрее разбить эту атмосферу воссоздания былых времен, поэтому он изо всех сил старался разрушить назревающую здесь копию сцены из из тогда еще безгрешного прошлого.
Он внимательно следил за ней. За каждым движением. За тем, как она плавно опускалась рядом с ним, за тем, как ровно дышала и спокойно говорила. За тем, как смотрела прямо ему в глаза, за тем как её ладонь едва ли не касалась его, и это было серьезной пыткой. Потому что Майкл отчетливо чувствовал, как внутри расчетливый и рассудительный Вайлент сдает позиции, вытаскивая откуда-то из закромов того молодого детектива, сопереживающего и бьющегося за справедливость. Точнее то, что осталось от него. Её слова заставили его напрячься. Взгляд сузился, становясь более колючим и словно предупреждая глупенькую овечку об опасности. Но поехавшись по запретной теме, Церера все же решилась задать тот вопрос, который и привел её сюда..точнее, ей даже не нужно было его озвучивать:
-А я могу спросить сначала тебя? Неужели твой брат не рассказал тебе о том, как именно тут все происходит? - в голосе чувствовалось раздражение, и Майклу на несколько секунд даже пришлось отвернуться, чтобы взять себя в руки и обуздать накатывающие эмоции, -ты хоть понимаешь, какую наивную ошибку ты совершила, даже просто подумав о том, что ты решилась сейчас сделать? - он хотел увидеть что угодно: тень страха, сомнения на её лице, но то, что эти глаза по прежнему смотрели на него доверием, просто обезоруживали. Майкл обессиленно взмахнул руками и устало опустил на них голову. Ему нужно было собраться с мыслями. Но он знал, что она ждала, и практически слышал, как выскакивало её сердце из груди, так что не мог продолжать мучить её молчанием. Майкл поднял голову, откинулся на спинку дивана и заставил себя посмотреть на Цереру.
-Ты ведь умная девочка. Ты отлично знаешь, что если два льва вгрызаются друг другу в горло в битве за право быть королем прайда, ни одна львица не заставит их прекратить, - он знал, что она не отступит. Что это лишь начало. Черт возьми, он слишком хорошо её знал, пускай сейчас перед ним сидела и совершенно другая девушка. Но ему снова, как когда-то, теперь придется находить к ней дорогу, чтобы убедить в том, что так для неё будет лучше. И, возможно, в этот раз все будет куда сложнее предыдущего.

Let's take a drive through the old town,
Back past the place where we met.
Let's see if we can remember,
All of the vows that we made.

Огни ночного города ослепительным блеском разлились за окном, рассеивая тьму, туман и сомнения Цереры, сердце которой колотилось так сильно, что она, мнится, слышала его бой в ушах. То и дело прикусывая губу, перебирая пальцами медальон на шее  одергивая и без того безупречно лежащий край темно-синего платья, Ланкастер вглядывалась в темноту, надеясь вот-вот различить свет посадочной полосы и наконец-то ощутить себя дома. Спустя столько лет возвращение в Санта-Фе казалось чем-то далеким от реальности, отвлеченным от возможного и немыслимо волнующим. Церера уже несколько раз ловила себя на мысли, что начинает забывать как выглядит родной город, его тихие улочки, любимая кофейня и набережная, у которой самый золотистый песок и самые теплые волны. Но что страшнее - она стала забывать лица близких ей людей. Погибшего отца и ушедшей матери, мертвых братьев и, единственного живого - Себастиана, по которому скучала так сильно, что сердце сводило болезненной судорогой каждый раз, когда она пыталась воспроизвести его образ у себя перед глазами. В очередной раз открывая серебряный медальон на шее, Ланкастер проводит взглядом по лицам близких людей и слабо улыбается ощущая смесь радости от скорой встречи со смесью горечи от осознания, что почти все они мертвы и дома ее ждет брат, единственный и оттого столь горячо любимый. Тоска в очередной раз захлестывает сердце, Церера прикрывает глаза и сжимает медальон в томительном ожидании момента, когда шасси самолета коснется земли и она снова окажется дома семь лет спустя. Улетавшая юной девочкой, возвратившаяся молодой женщиной, Ланкастер нутром ощущала произошедшие перемены, но свято верила в то, что в родной стране и родном городе, с единственным родным человеком ее не может ожидать ничего дурного. И все же, уже доставая маленький темно-синий чемодан с полки, Церера ощущала странные сомнения и болезненные уколы в районе сердца. Что будет, если она такая не понравится Себастиану? Что будет, если он разлюбил ее за годы, за которые им довелось увидеться лишь пару раз? Что будет, если он сочтет нужным вновь отослать ее? И каким сам он стал? Чем занимается и чем живет? Что ждет их и как сложится дальнейшая судьба? Вопросы заполняли голову, Церера волновалась все сильнее, понимая, что отступать все равно некуда. Она дома, она уже дома и всего через несколько минут трап самолета соединит ее с братом. Все неизменно должно было быть хорошо. Ланкастер верила в это или по меньшей мере очень хотела верить вопреки всем сомнениям, страхам и предчувствиям, что одолевали ее все время на пути домой. Она боялась. И хотя понимала, что страхи ее безосновательны, что все худшее уже осталось позади, не могла унять страшное волнение, которое готово было вот-вот подкосить колени и опустить Цереру на ледяной пол кажущегося огромным зала ожидания. Девушка вглядывается в десятки лиц встречающих, игнорируя таблички с названиями отелей и туристических агентств, обводит зал глазами, опасаясь упустить единственного из тех, кого она хотела и ожидала сейчас увидеть, опасаясь перепутать его с кем-то другим, опасаясь не заметить его. Но все тревоги напрасны. Девушке не нужно повторной попытки разглядеть в толпе брата. Она узнает его мгновение спустя как сталкивается с ним взглядом и замирает на месте, боясь пошевелиться, боясь вздохнуть, и чувствуя как сердце заходится в бешеном стуке. Мгновения, которые он проходит сквозь толпу кажутся немилосердно длинными, но и они проходят, прежде чем Церера отпускает ручку чемодана и кладет сверху маленький клатч. Единственный шаг вперед, девушка обнимает брата, выдыхает и впервые за сотни прошедших с их разлуки дней чувствует себя живой. Размыкает разом ослабевшие объятия всего на мгновение, прикасается ледяными пальцами к его щеке, рассматривает его лицо, глаза и черты такие знакомые, но еще такие неузнанные, заливается счастливым смехом и вновь обнимает Себастиана, чувствуя как к на глаза накатывают слезы - не то радости, не то тоски, не то собственных сомнений.
- Ты даже представить себе не можешь, как я соскучилась, - она улыбается, стирая с лица единственную оброненную слезу, но приступы сентиментальности ей позволены в силу пола, возраста и ситуации. Ланкастер это знает и знает, что брат простит ее за чрезмерное проявление чувств спустя семь лет их встречи здесь, в Санта-Фе. Он навестил ее всего дважды за время ее пребывания в Великобритании и ни разу не позволил приехать самой. Былые обиды, юношеские, почти детские, уходят на задний план. Она здесь. Она с ним. И теперь все будет совсем-совсем иначе, потому что Церера не может допустить иного. Она слишком долго ждала этой встречи и своего возвращения домой.

Вечер накрывает город темной пеленой страхов и неизменных сомнений, терзающих душу Цереры, не отходившей от брата ни на одно мгновение с тех самых пор, как она вернулась от Вайлента. Вопреки ее неверию, на Себастиана больше и впрямь никто не покушался и потому члены группировки брата, которой Ланкастер так старательно доказывала, что за нападением стоит MC-13 и они обязательно испытают судьбу еще раз, смотрели на нее как на лишенную ума все то время, что девушка сидела возле брата, никак не желающего приходить в сознание после того как из него извлекли пули и зашили раны. Шли третьи сутки, Церера чувствовала как против воли у нее слипаются глаза и она совсем недалека от того, чтобы заснуть прямо здесь, но желание быть рядом с Себастианом когда он проснется оказывается куда сильнее. Девушка мягко касается холодной руки брата и внимательно смотрит на него - так же внимательно, как смотрела все это время, ожидая чуда, ожидая того, что он вот-вот придет в себя и обязательно посмотрит на нее, поймет, что не один и осознает в полной мере насколько нужен сестре, боящейся за него так сильно, что земля уходила испод ног, что дыхание перехватывало, что сердце переставало биться в моменты, когда она вновь думала о том, что могло бы быть, если бы его телохранители оказались еще чуть более медлительными и бесполезными. Себастиан не понимал. Не понимал, как она боится за его жизнь, за их совместную судьбу, за их будущее, которого может не быть, если только он не откажется от всего этого безумия, которое уже привело к смерти их отца и теперь грозилось привести и его наследника. Церера не могла этого допустить, Церера не хотела этого допускать, Церера готова была биться в истерике и умолять его, лишь бы брат одумался, лишь бы принял решение, которого она так ждала. Но он не слушал, не понимал, не желал внимать ее доводам. И это раздражало Ланкастер так сильно, что порой она готова была придушить его собственными руками. Но только не сейчас. Сейчас она больше всего на свете хотела, чтобы Себастиан пришел в себя, открыл глаза и поправился как можно скорее. Ничего важнее его благосостояния для Цереры не было и хотя врачи говорили, что угроза жизни минимальна, ее существование каждым прошедшим мгновением грозилось оставить седые пряди в волосах девушки. Она молилась всем известным богам о том, чтобы брат остался жив. Она сделала для этого все возможное, поступившись собственными принципами, честностью и честью, готовая отдать свою свободу в обмен на его жизнь. Ланкастер готова была продать душу дьяволу, если только это понадобится, только бы он жил, только бы с ним все было в порядке. Она не могла потерять последнего из тех, кто все еще был ей дорог, важен, значим и столь сильно был ею любим, - Неужели ты этого не видишь? - Церера устало проводит пальцами свободной руки по лицу, задерживаясь на прикрытых веках, и выдыхает, зная, что брат все равно ее не слышит, - Ты нужен мне, ты не можешь уйти. Неужели то, чем ты занимаешься, стоит твоей жизни, стоит нашей судьбы? Я не могу тебя потерять, я не прощу себе этого никогда, - усталые глаза вглядываются в полумрак комнаты, девушка поднимается на ноги и включает лампу на столе, освещая палату бледным светом, кажущимся ей чересчур ярким. Церера уже не чувствует ни усталости, ни слабости, ни недомогания. Спустя час она выпьет кофе, а затем не последует рекомендациям дежурного врача и только поблагодарит за принесенное усилиями ночных санитаров громоздкое кресло, в котором девушка и застынет подобно каменному изваянию на следующие пару часов, которые покажутся ей днями. Ланкастер то и дело будет поправлять одеяло на брате, следить за показаниями датчиков, как если бы она что-то в этом понимала, гладить его руку и убирать непослушные темные пряди со лба, не отвлекаясь от него ни на мгновение, ни на одну короткую секунду. Вот почему уставший взгляд Цереры не сразу различит блеск родных глаз, открывшихся в ту секунду, когда она вновь провела руками по лицу. Первое мгновение девушка будет смотреть на него с недоумением и неверием и только затем тихо вскрикнет и приложит ладонь ко рту, боясь еще более бурной реакции.
- Себастиан, хвала небесам... Я... - из глаз против воли польются слезы облегчения - она ведь так долго ждала этого, так долго ждала, пока он очнется и это случилось, наконец, случилось вопреки всем ее страхам и сомнениям, - Так много времени. Я так боялась, что ты не придешь в себя. Наконец-то, - ее тихая поспешная болтовня, перебиваемая всхлипами, разрезает тишину палаты, но Ланкастер улыбается, пытается улыбаться вопреки смешению всех своих чувств, вопреки всему дурному, что уже успело случиться и что еще только может произойти.