«Когда-нибудь ты потеряешь всё,» —
Мне говорили, я не слушал никого.
И, если хочешь ближе стать ко мне ещё,
Возьми мне «Джека» два по сто.
Когда-нибудь назад вернётся всё,
Я буду верить — больше не остаётся ничего.
И, если хочешь быть красивее еще,
Возьми мне «Джека» два по сто.
Я где-то слышал, что если человек запивает горе, то алкоголь становится ядом. Поэтому напиваясь, вы ничего не разрушаете, кроме себя самого. И тем не менее, я предпочитал пить, наслаждаясь обжигающим горло виски, вдыхая алкогольные пары, которые приносили мне только приятные воспоминания из прошлого, словно оно всё еще здесь со мной.
Виски был не самым плохим, хотя я ни на секунду не поверил бармену, что это настоящий шотландский "Glenfiddich". Откуда в штатах взяться приличному пойлу? Тем более в таком занюханном баре. Но на самом деле нет никакой разницы между благородным коньяком и дешевой сивухой, если главное - опьянеть.
Знаете простое правило: если хочешь пить - пей, если хочешь трахаться - выкинь бутылку нафиг. Я предпочитал пить. По крайней мере сегодня. А чтобы не возникало соблазнов на интересное продолжение ночи, мною был выбран бар для натуралов, расположенный в одном квартале от моего дома. Однозначно любителей крепких членов не может занести в заведение под название "Одинокий койот". Если только любительниц, но они меня не особо смущали. Всё-таки, положа руку на сердце, следовало признать, что время, когда можно было полночи пить, а вторую половину ночи трахаться, безвозвратно уходило. Вот поэтому-то рисковать и тащиться в "Вуди" мне совершенно не хотелось. Я, конечно, замечал, что мне с каждым днем всё больше плевать на свою репутацию знаменитого на весь Питтсбург и окрестности трахальщика, но, если уж и уходить со сцены, то в сиянии славы, а не под пересуды за спиной, что у тебя когда-то там не встал на горячего парня.
"Название-то какое пошлое... "Одинокий койот". Почему койот? Почему, блять, в Питтсбурге койот? И с какого хрена он одинокий?"
Эти вопросы так и остались для меня без ответа, когда я переступил порог питейного заведения. У этого бара было, на мой взгляд, два существенных плюса. Во-первых, здесь априори не могло быть моих знакомых, что автоматически оберегало меня от кучи ненужных вопросов. А, во-вторых, он находился недалеко от моего дома, а, следовательно, я смог бы дойти домой без особенных приключений.
Расположившись у барной стойки и заказав себе сразу три двойных порции виски, я начал наблюдать за присутствующей в заведении публикой. Да уж, ничего общего с миром Либерти авеню. Обрюзгшие и рано полысевшие мужчины, размалеванные не хуже травести-див женщины с накладными волосами... В общем, мои новые туфли от Prada смотрелись на этом полу довольно живописно.
"Не удивлюсь, если тут и блевал кто-нибудь..."
Бармен как-то странно смерил меня суровым взглядом, но тут же смягчился. Видимо, на своем веку повидал и не такое. Вряд ли его можно было удивить туфлями за тысячу долларов каждая. Впрочем, бармен оказался неглупым малым и не стал развлекать меня дежурными разговорами в режиме "Свой парень". А я. в свою очередь. был рад, что меня оставили в покое, наедине с моими не самыми позитивными мыслями.
После отъезда Джастина в Нью-Йорк я стал ненавидеть вечера, когда приходилось оставаться совсем одному. От "Вуди" и "Вавилона" уже тошнило, а у друзей появились свои новые заботы, ставшие приметами "взрослого" образа жизни. Поэтому с наступлением сумерек я оставался в одиночестве, заваленный работой, которую нарочно брал на дом, просиживая ночи напролет за компьютером, пока глаза не становились красными как у вампира. А когда было совсем невмоготу, как сегодня, я уходил из дома и либо колесил по улицам Питтсбурга на автомобиле, либо вот так же заваливался в какой-нибудь бар, где и сидел до самого закрытия наедине с рюмкой виски и своими воспоминаниями.
Впрочем, сидеть в одиночестве долго мне не пришлось. Какая-то крашеная блондинка с огромной грудью, томно вздыхая, подошла попросить у меня сигарету. Видя, что я не реагирую на весь ее шарм и обаяние, девушка вернулась, попросив дать ей прикурить, и отстала только тогда, когда я предложил подарить ей зажигалку, которую она, кстати. так и не взяла, недовольно фыркнув и ретировавшись за один из столиков. Видимо, ушла клеить кого-то посговорчивее.
Я лишь усмехнулся и попросил еще одну порцию виски у бармена. И в этот самый момент на соседний стул уселся новый посетитель бара. Молодой мужчина, по виду примерно мой ровесник, с гитарой наперевес и грустью во взгляде, насколько я успел заметить краем глаза. Парень тоже не очень походил на завсегдатая этого заведения, а, когда заговорил, и вовсе перестал походить на жителя Питтсбурга. Заокеанский акцент выдавал в нем жителя Туманного Альбиона.
"Интересно, какого черта он тут забыл?.. Этот заезжий гастролер... Баба что ли бросила? Вроде взрослый уже, чтоб так переживать... Хотя... А ты сам-то что здесь делаешь?"
Настроение у парня было явно паршивым, потому что начал он с того. что объявил, что выпивка сегодня за его счет. А это явный признак либо безмерной радости. либо безутешного горя. Нетрудно догадаться, что радостное событие парень праздновал бы в компании друзей или своей семьи. Значит, всё-таки что-то нехорошее привело его этой ночью в бар с пошлым названием "Одинокий койот."
Я усмехнулся и отсалютовал парню рюмкой. Пить за его счет у меня не было ни малейшего желания, потому что завтра этот британский гость протрезвеет и ему будет очень стыдно. Мой неугомонный сосед тем временем вероятно дошел до нужной кондиции и, поднявшись со своего стула, потащился на возвышение, служившее в баре сценой для исполнения караоке.
"Начинается... Вот только самодеятельности нам и не хватало..."
Впрочем, слушать про то, как эти толстые гетеросексуалы воют в караоке про какую-то Мэри с большими сиськами, мне хотелось еще меньше. Парень расчехлил гитару и... бубен? "Может, у него там и контрабас где-то припрятан?" Представившись (оказалось, что заморского гостя зовут Том), музыкант пообещал исполнить для почтенной публики парочку песен. На деле парочка песен превратилась в сорокаминутный концерт, во время которого я как раз успел "уговорить" бутылку виски, и происходившее на сцене уже даже перестало казаться мне каким-то идиотским. Парень действительно пел неплохо, явно был профессионалом. И я уже, было, собирался начать подпевать очередной знакомой мелодии, как импровизированный концерт неожиданно закончился, а солист спустился вниз к барной стойке под одобрительный свист публики.
Видимо, музыка не смогла исцелить страдающую душу заморского гостя, потому что он решил заговорить со мной. Всё-таки кто-то переносил одиночество явно еще тяжелее, чем я.
- Не Джим Моррисон, конечно, но тоже неплохо, - наконец проговорил я и пьяно улыбнулся, - Том? Да, их всегда так зовут... Том... или Джек... или Билл... Или еще какое-то односложное имя...
Последние слова я говорил просто в пустоту, они не были обращены к этому парню, но количество выпитого алкоголя заглушило ощущение реальности, и я уже не понимал, что произношу их вслух.
- Давай выпьем, Том, - я усмехнулся, - Вижу, у тебя тоже сегодня отличный день. Правда? Прекрасный день... Как в аду, только дождик... - проговорил я шепотом, почему-то вспомнив свою старую присказку.
Я посмотрел в глаза своему случайному собеседнику и криво усмехнулся.
- Ну? Давай поговорим, раз уж ты подсел именно ко мне. Как это обычно делается в барах? Изливать душу? В общем, я слушаю. Если бармен для этих целей не подходит, то я готов выслушать тебя.
"Неужели я, блять, произвожу впечатление человека, с которым можно поговорить за жизнь?! Старею что ли..."
Я сделал бармену знак, чтобы он подал нам новую бутылку виски и чистые рюмки.
- Пойло - дрянь, но они его хотя бы не разбавляют, - я вновь усмехнулся и, чокнувшись с рюмкой моего нового знакомого, залпом выпил обжигающую жидкость янтарного цвета.
"И почему у меня ощущение, что эта ночь никогда не закончится..."
